Фильм «Мельница и крест» польского режиссёра Леха Маевского (2011 г.) — всего об одной картине Питера Брейгеля Старшего «Несение креста», которая находится в Художественно-историческом музее Вены. Современный режиссёр попытался увидеть Нидерланды XVI века глазами художника того времени. Речь идёт именно о режиссёрских попытках, поскольку воспроизвести состояние Нидерландов, как и объять сложное явление гения Брейгеля, достаточно сложно.
Творчество Брейгеля пришлось на пик расцвета фламандского искусства (XV-XVII века). Картина “Несение креста” написана художником в 1564 году — в так называемый “брюссельский период”.
Брейгель переехал из Антверпена в Брюссель в 1562 году, примерно в это же время женился, и к году написания картины у него уже было двое сыновей, ставших впоследствие также известными художниками. Любой из сюжетов “Страстей Христовых” — психологически сложен, требует для воссоздания определенного внутреннего созревания. В 1564 году Брейгелю исполнилось около 40 лет. Точный его возраст пока не установлен, дата его рождения варьируется от 1525 до 1530 года. Сорок лет — возраст достаточно солидный для художника XVI века. К этому времени Брейгель уже сделал себе имя, его работы приобретали состоятельные и влиятельные люди. Картины Брейгеля и до “Несения креста” отличались информационной и художественной многосложностью, но в 1564 году в живописи художника появился новый аспект — политический.
Брюссель был резиденцией наместников испанской ветви Габсбургов. Нидерланды находились почти в колониальной зависимости от испанской короны. Любой подневольной нации, в той или иной мере, свойственно состояние сопротивления и борьба за независимость, и Нидерланды не были исключением. Сложную политическую ситуацию усиливали догматические раздоры. На востоке от Фландрии, в Виттенберге, Мартин Лютер уже вывесил 95 обличительных тезисов с критикой церкви, а в соседней Франции гугеноты уже заполонили крупные города листовками, обличающими служителей культа. Нидерланды были охвачены протестантскими настроениями. Безусловно, причиной было не только духовное единение с лютеранами и гугенотами, но и проявление своего рода оппозиции захватчикам — католической Испании.
Тема “Несения креста” перемещена из иудейского исторического контекста в современные Брейгелю Нидерланды. На картине слева — фламандский город, справа — место казни еретиков. Казни, осуществляемые представителями испанских властей, превратились в жуткую повседневностью. На картине изображено лобное место и несколько шестов с колёсами. Воронье в ожидании своей жертвы кружит над уходящими в небо орудиями казни. Лех Маевский в начале фильма подробно, длинно и близко показывает сцену колесования, как бы подготавливая зрителя к будущему распятию. Молодой, симпатичный фламандец, ещё несколько часов назад обнимал свою подругу и радовался новому дню, и вот он, варварски лишен жизни и смотрит ввысь навсегда остановившимся взглядом. Подруга безутешна, над убитым еретиком всё ниже делает круги вороньё.
Сцена распятия в конце фильма впечатляет гораздо меньше. Вероятно, режиссёр, как и художник, намеренно делал акцент не на библейском сюжете, а на событиях, происходящих в Нидерландах XVI века. Брейгель помещает Иисуса, согнутого под тяжестью креста, не на передний план, где должно ему быть, а вглубь картины, хотя и точно в центре. Несправедливость, невинная жертва — в центре повествования. На переднем плане крупно изображены скорбящие три Марии и утешающий Богородицу Иоанн. Эти фигуры одеты в просторные одеяния, свойственные готике, с большим количеством складок и изломов. Такие платья в XVI веке давно не носили. Лех Маевский представляет готическую группу как гостей из прошлого, явившихся, чтобы оплакивать очередную смерть, жестокость, не претерпевшую изменений со времени распятия Христа.
В самом начале фильма Лех Маевский режиссирует картину Брейлегя: по-брейгелески расставляет героев, одевает женщин в готические платья, подбирает необыкновенно красивую музыку – и сцена вышла великолепной. (Фильм был удостоен призов за дизайн костюмов, работу постановщика и музыку).
К идее создания фильма Маевского подтолкнула книга Майкла Фрэнсиса Гибсона, “Мельница и крест”, вышедшая в 2010 году. Режиссер не стал менять название фильма, сконцентрировав своё внимание именно на этих двух символах. Картина Брейгеля настолько сложна, что разбирать ее можно бесконечно. Художник вместил в неё будто “все-все” и ещё оставил место для интерпретаций. Гибсон, автор книги и соавтор сценария, сделал большую фотографию картины и в течение 3-х месяцев рассматривал ее при помощи увеличительного прибора. Сложность брейгелевского формата (124х170) состоит в том, что композиция картины понятна на расстоянии, но детали возможно рассмотреть только вблизи. Брейгель в “Несении креста” написал около 500 фигур, причём необыкновенно точно и подробно, мастерски изображая движения и характеры. Некоторые миниатюрные сцены при увеличении достойны отдельных полотен.
Карел ван Мандер, биограф Брейгеля, в начале XVII века высказывался о картине довольно оригинально: “«Несение креста» отличается естественной передачей событий и как всегда несколькими забавными сценками” (“Kreuztragung sehr natürlich anzuschauen, mit einigen der üblichen Scherze darin”). Маевский в фильме делает несколько ссылок на “забавные сценки” и другие работы Брейгеля, например “Детские игры” или ландшафты, которых у художника множество, но выходит из миниатюрного брейгелевского повествования “обо всем” и делает акцент на заданных в названии фильма символах. Режиссер много раз возвращается к мельнице на скале, изображая ее в разное время суток. Лопасти мельницы то разгоняются, готовые сорваться, то вовсе останавливаются. Мельница интерпретируется как высший наблюдатель или “небесные жернова”, которые все перемелют. В реальной Голландии скал не существует, но Брейгель использовал как традицию опыт более ранних нидерландских художников — пионеров ландшафта Иоахима Патинира и Херри мет де Блеса. Скала, изображённая на картине “Несении креста”, будто перенесена из полотен его предшественников. Однако мельница на скале — изобретение Брейгеля. Расположение мельницы — фантастическое, не имеющее, казалось бы, здравого смысла. Но именно в запредельности Маевский и Гибсон видят главную идею.
Последние кадры фильма приглашают зрителя в Художественно-исторический музей Вены, где находится картина, — чтобы заглянуть в мир Брейгеля, что-то разделить с Маевским или его оспорить, расширить собственное видение, поискать “забавные сценки”, о которых писал Карел ван Мандер. Например, ту, где стражники подталкивают Симона Кириеянина помочь Иисусу нести крест. Жена отбивает мужа, зеваки выстроились поглазеть, а в конце ряда — крошечная собачка — озорная и пытливая.