Гостиничный номер, десять вечера. За окном – широкий бульвар, темно, редкий прохожий. Проезжает автомобиль, второй. Звуки сирен — то ли скорой помощи, то ли полиции. Портье — молодой, открытый и смешливый, непохожий на привычных портье c угодливо-приветливыми масками на лицах, даёт совет не тратиться на подземный гараж и оставить машину ночевать на улице — мол, завтра воскресенье, парковка в этот день ничего не стоит, места есть и – совершенно безопасно. Беспокойство по поводу соседствующего бара у портье вызывает улыбку. Он объясняет, что, выходящие из бара пьяненькие могут, разве что, посидеть на капоте, но, чтобы в Люксембурге кто-нибудь разбил стекло в автомобиле! — никогда! Подбородок портье приподнимается, смешливость исчезает, из чего следует, что беспокойство приезжих излишне, и статистика не лукавит, с постоянством отводя Люксембургу первое место в рейтинге самых безопасных городов мира. Проезжает третий автомобиль, из бара, шатаясь, кто-то выходит. На капоте машины – никого. Ноги гудят от усталости, глаза слипаются, охватывает сон.
Ранним утром будят шум улицы и громкие, беспокойные голоса. Это галдит компания молодых парней, лет по восемнадцати – 6 человек. Один из них лежит на тротуаре в нескольких шагах от бара, остальные беспокойно оглядываются. Самый активный среди них — с обнаженным торсом — разговаривает по мобильному телефону, оживленно жестикулируя. Утренний сентябрьский туман и 11 градусов еще больше выделяют его натренированные мускулы. Проходящая мимо хорошо одетая молодая пара поинтересовалась происходящим, полуодетый молодой человек что-то разъяснил, и пара ушла. Спустя несколько секунд подъехала машина скорой помощи. Лежащего осторожно подняли и отвели в машину. Активный парень надел майку и тоже сел в скорую, прочие быстро разошлись.
Чувство голода напомнило о завтраке. Это была не официантка, это была хранительница завтрака. Bonjour, — сказала она приветливо и мелодично. Лет пятидесяти пяти, когда-то, возможно, красивая, в темной безликой одежде. На ее лице было прописано одиночество, с которым она смирилась. Стоял густой, пьянящий запах горячих круассанов и кофе, звучала тревожная, запредельная композиция Вангелиса. В пустом зале за столиком на четыре человека сидел только один постоялец, будто забредший из иного мира, — мрачный, с лохматой шевелюрой, левый глаз закрыт повязкой. Приглушённое bonjour хранительницы пришлось в унисон сюрреализму помещения – c его тихими звуками, тонкими запахами, фантасмагоричными картинками. Высокие потолки, тяжелые шторы на огромных окнах, старинная мебель, чай в антикварных чашках, громкое шуршание сахара, скользящего из бумажного пакетика в чай, позвякивание ложечки о фарфор в тишине. Со стороны улицы к окну прислонилась девушка, к ней подошли трое парней, все — навеселе. Двое из них обнялись, черепа их были выбриты узорами. Третий подхватил девушку, и компания, хохоча, удалилась.
После завтрака замелькали кафедральный собор Нотр-Дам, дворец великих герцогов, в мавританском стиле, конный памятник королю и великому герцогу Вильгельму II, скульптура грациозной великой герцогини Шарлотты, площадь Гийома — названная в честь великого герцога Виллема II, узкие безлюдные пешеходные улочки. Небольшое здание Национального музея удостоили вниманием за полчаса только три посетителя — возможно, по причине закрытия на реконструкцию нескольких залов с живописью. Верхний город был погружен, словно заколдованное царство, в вязкую сонливость. Нестоличную тишину и почти провинциальную неспешность компенсировали высокие цены в ресторанах и восхитительные тарталетки в бистро. Двухэтажный сувенирный магазин, расположенный в выгодном для продаж месте, предлагал изделия исключительно ручной работы — колечки из проволоки, броши с котиками, тряпичные лягушки с удивленно распахнутыми глазами из разных пуговиц и подобное прочее. Ни одной китайской вещицы — ни тарелок, ни кружечек, ни брелоков – с видами и профилями, олицетворяющими гордость места. Ассортимент напомнил выставку небольшой группы французов и бельгийцев, представлявших свои умения во Французском институте в Вене. Похожие колечки и броши, вязаные цветочки, приятные лица продавцов, предлагающих свои изделия. Так все мило и трогательно, что невозможно не купить цветочек, от которого исходит тепло и нежность связавших его рук.
Согласно статистике, Люксембург уверенно обходит города мира по уровню доходов населения. Энергетический его пульс ритмично и плодотворно бился за рекой Альзетте, в нижнем городе, в стенах многочисленных банков и крупных финансовых компаний, в то время как от центра – от архитектурного многообразия, от слишком широких, пустынных авеню и бульваров, от людей, от вольно гулявшего ветерка исходили безразличие и скука, и даже, будто бы, заброшенность. Эта царившая, свойственная, вероятно, именно этому месту, хандра захватила и гостью города. Желание осматривать подземные лабиринты казематов — одну из главных достопримечательностей Люксембурга — хоть и возникло, но поленилось дозреть. Кольцо парков предлагало отдых и наслаждение от созерцания. Предаваясь сладкой неге над замершей Петрусской долиной и узкой полоской реки Петрус, взор ловил последние солнечные сентябрьские лучи, столь капризные и нечастые в Европе.
Певучее, ласкающее слух слово «Люксембург» произошло от древнесаксонского Люцилинбурхук (Lucilinburhuc, маленькая крепость). Сейчас это – и столица, и страна – великое герцогство, одно из самых маленьких в мире государств, достаточно успешно живущее за счет благоприятного налогового климата, финансовых услуг, банковского сектора, инвестиционных фондов; своего рода конгломерат средневековых замков, многие из которых превратились в руины, древних кельтских и римских поселений, современных международных организаций, расположившихся в новом районе Люксембурга в живописной долине.
История государства началась в 963 году, когда Зигфрид I приобрел римский замок на реке Альзетте. Здесь зародилась люксембургская династия, оставившая значимый след в истории Европы. Карлов мост – визитная карточка Праги – был построен в XIV веке пращуром династии, великим сюзереном Центральной Европы Карлом IV, а сама столица Чехии при его правлении стала политическим, экономическим и культурным центром Священной Римской империи. В пору Средневековья Люксембург располагался у стратегически важного военного маршрута, соединявшего германские и франкские территории, в XV веке его территория перешла во владение герцога Бургундского, затем – испанской ветви династии Габсбургов. Люксембург с постоянством прибирали к рукам французы, испанцы, австрийцы, немцы. Например, после завершения войны за испанское наследство по договорам 1713-1714 гг. Люксембург вместе с Бельгией перешел от испанских к австрийским Габсбургам, причем в это время герцогство процветало. Отправной точкой поступи к независимости стал Венский конгресс 1815 года, определивший будущее Европы. Люксембург тогда, с одной стороны, получил статус великого герцогства и независимого государства, оставаясь личным владением Виллема I, принца Нассау-Оранского, короля Нидерландов, а с другой, его земли, которые лежали к востоку от рек Ур, Сюр и Мозель, были переданы Пруссии, – таким образом, одна часть Люксембурга была включена в Германскую Конфедерацию, а другая была в составе Нидерландов. Впоследствии, тем не менее, таможенный союз с объединенной Германией принес Люксембургу весомые экономические бонусы. Небольшое великое герцогство, окруженное державами-гигантами, порой миролюбивыми, а чаще – норовившими заглотнуть маленькую лакомую рыбку, предпринимало попытки укрепления своих позиций путем объединения с бельгийцами, например – в 1830 году, хотя и не успешно. Отделиться от сильных соседей, получить, наконец, статус независимого государства великому герцогству удалось лишь в 1867 году, после того, как Германская Конфедерация была распущена и Пруссия вывела свой гарнизон из столицы. Нейтралитет Люксембурга гарантировался великими державами, Францией, Британией, Пруссией, Россией и Австрией, а суверенитет принадлежал дому Нассау. Однако в 1914 году нейтралитет Люксембурга снова был нарушен на четыре года вошедшими немецкими войсками. На референдуме в 1919 году население подавляющим большинством проголосовало против создания республики и за сохранение сана великой герцогини за Шарлоттой, впоследствии правившей до 1964 года, – путешественник встретит немало напоминаний о плодотворных для герцогства годах ее правления.
После окончания I-ой Мировой войны могущественные союзные державы вынудили Люксембург отказаться от экономически выгодного таможенного союза с Германией – и снова Люксембург вынужден был искать поддержку у соседей. Так, в 1921 году возник Бельгийско-Люксембургский экономический союз (BLEU). После освобождения в 1944 году Люксембурга от германской оккупации, герцогство вошло в состав Бенилюкса – нового экономического союза с Бельгией и Нидерландами и им самим, затем в 1949 г. – в НАТО, отказавшись от нейтралитета.
Здесь, в великом герцогстве, в 1985 году было подписано соглашение «О постепенной отмене проверок на общих границах», широко известное как «Шенгенское». Люксембург одним из первых, в 1993 году, присоединился к Европейскому Союзу. Этому предшествовало членство в Европейском экономическом сообществе с 1957 г. В стране расположились административные офисы ЕС, а люксембуржцы, такие как премьер-министры Жак Сантер и Жан-Клод Юнкер, играли важную роль в этой организации – например, Юнкер с 2005 по 2013 год занимал пост главы Еврогруппы, отвечающей за управление единой валютой еврозоны. К концу XX-го века страна приобрела устойчивую репутацию центра финансовых и банковских услуг, электронной коммерции, средств массовой информации и спутникового вещания, а в XXI веке, в какой-то момент, великое герцогство уже претендовало на реноме государства с самым высоким в мире уровнем жизни.
И, тем не менее, здесь низкая рождаемость, а половину населения составляют приезжие – в основном, португальцы, французы, итальянцы, бельгийцы, немцы.
8 Соединенные Штаты в Европе — так назвал Виктор Гюго Люксембург, давший великому французскому писателю приют в изгнании после объявления его новым правительством Наполеона III персоной non grata. Великое герцогство свое место в биографии Гюго увековечило музеем в живописной деревне Вианден — на границе с Бельгией. Здесь, в Виандене, в 1871 году писатель прожил 10 недель: до 11 утра – работа, потом прогулка по окрестностям с семьей, которая жила отдельно, но совсем рядом, через дорогу. Невольно приходит на память восклицание-мольба Михаила Жванецкого: «Не нарушайте моего одиночества и не оставляйте меня одного!» Музей — дом, зажатый изгибом дороги и лентой реки Ур, колбасной лавкой и овеянной духом былых времен церквушкой святого Николая. Комната писателя — с видом на грандиозный замок Вианден — на горе, почти на небесах. Пожелтевшие тома, похоже, первоиздания – Отверженные», «Человек, который смеется», «Девяносто третий год», «Король забавляется», письма, факсимиле замечательных рисунков самого Гюго, в том числе замка в Шенгене, путеводитель по Арденнам, изданный в 1857 году. Спящий ветер, спокойствие Ур, хлопанье крыльев лебедей, тихая речь, полупустующие рестораны, мерцание огонька одинокой свечи в церкви святого Николая. В замке проходила книжная ярмарка. По этому случаю в бывшем винном погребе подавали чечевичный суп с колечками копченой колбасы, разливаемый под тусклой лампой упитанной, розовощекой поварихой. В тарелке с супом оказалась оса, но ничего, оса — не мышь.
Географический треугольник: Вианден — Люксембург — Шенген. Внутри его, до горизонта – луга с кучками пасущихся коров, или пустующие поля. Фантастический, вздыбленный, красный закат. Интеллигентный, хорошо подвыпивший местный житель в очереди в кассу в придорожном супермаркете галантно пропустил даму вперед.
Шенген — бледный на карте, но значимый в истории. Музей, посвященный Шенгенскому соглашению, — с безбилетным правом входа, одна комната. Мониторы, брошюры, открытки. Закрытая церковь. Обвитая плющом башня Шенгенского замка — точно такая же, как на рисунке Гюго, словно нетронутая временем. Ржавая скульптура с неким постмодерным смыслом, в который лень вдаваться. Пограничная с Германией и Францией река Мозель — молчаливый свидетель Шенгенского договора, который мог бы называться и Мозельским — договор был подписан на корабле. Если бы не прибывший автобус с японцами – совсем заброшенное место.
Новое утро. За окном шумная компания молодых людей, один из них свистит в свисток и убегает от девушки, которая пытается этот свисток отобрать. Сирены – на этот раз полиции. Инцидент у банкомата. Снова завтрак, снова bonjour, снова Вангелиус и круассаны. Мрачный с повязкой съехал, вместо него японцы.
Может, начать учить японский? – оса по-японски — «кибати». Или уютно устроиться с ранним творением Томаса Манна „Королевское высочество“? – где бесконечно медленно, захватывающе описывается чем-то подобное, сказочное, сонное, маленькое герцогство.